Girl with a broken smile.

Я люблю девушек, которые гуляют одни. Или сидят одни в кафе, покупают один билет в кино, бродят в одиночку по музеям. Таких много. К счастью. Я люблю наблюдать за ними со стороны. Не тревожить. 

Я писала уже, одинокие девушки – это прекрасно. Для девушки одиночество — это всегда познание самой себя. Я «за» то, чтобы девушки оставались одинокими, как можно дольше. Через это одиночество они приобретают свой уникальный внутренний мир, а не растворяются в мире партнера. Когда встречаешь девушку, за плечами которой годы без длительных партнерских отношений – это всегда очень интересный и разносторонний человек. Особенный. 

Too much to ask,

А потом наступит утро.

И ты будешь жить дальше, несмотря на то, что в возможность существовать после потерянного счастья совсем не верится. Ни инфарктов, гипертонии, седых волос - ничего подобного с тобой не будет. И раны ты все завяжешь, и улыбаться будешь еще как. И снова начнешь здороваться за руку, несмотря на то, что этим самым жестом недавно с кем-то прощалась. 

Наступит утро, когда расхочется звонить и просить прощения. Ты вдруг забудешь последнюю цифру номера, который в свое время знала наизусть, как скрижаль. Наступит утро, когда этот абонент потеряет свою важность и нужность в твоей жизни. 

И ты поубавишь в сердце грусть, осознавая, что она слишком затяжная и бесполезная. Ты проснешься, откроешь глаза и не вспомнишь о том, что была покинута, что был июль, громкие слова, полуночные звонки. Ты вспомнишь о том, что ты жива. 

Ты наконец-то об этом вспомнишь. 

И любая твоя “катастрофа” в масштабе жизни окажется лишь маленьким и нелепым происшествием. 

И ты поймешь, что мир не сломается вслед за тобой. Лето не перестанет быть теплым, звезды в августе будут по-прежнему падать чаще и ярче, чем в другие месяцы. А мечта никогда не перестанет быть такой ясной и ослепительной. И ты осознаешь, что у тебя нет ни одной причины на этом заканчиваться. Потому что сердце твое целое, невредимое и вполне себе бьется дальше. 

Наступит утро, и ты снова поверишь в исполнимость, сбыточность всех чудес, в счастье. В ненапрасность того, что делаешь, в непреложность того, что будет, в неподсудность того, что было. И тебе не захочется уже ворошить былое, 

ведь в прошлом, кроме выводов, делать нечего. 

Наступит утро, когда ты снова начнешь жить. Схватишь свои пожитки - душонку, фотку с мамой, билет на поезд и ворох всяких мыслей - и пойдешь дальше. Отступит твоя печаль, все ушедшие окажутся такими неважными, а все нужные, как выяснится, никогда не уходили. И не будет ничего страшного и катастрофического в том, чтобы жить, чувствовать и порой терпеть крушения. 

Потому что, как бы там ни было, непременно наступит утро, когда все пройдет.

She ain`t gonna change

Она смотрела в глаза, а ему хотелось разрыдаться. 

Она сейчас такая на себя не похожая, с нахмуренными бровями и проеденными болью глазами. Он молча сидел и слушал, а она всё говорила и говорила. В паузах между фразами она опускала глаза, чуть прикусывала напомаженные губы и тяжело вздыхала. Потом снова поднимала взгляд уставших от ночных слёз и компьютера синих глаз и продолжала. Каждое слово как стеком по хрупкому телу: как будто он такой бесчувственный, без совести, сострадания, понимания.

- А ты никогда этого не поймёшь. Никогда, - повторила после очередной паузы, как пощёчиной. 

Make me wanna die.

Это сложно кому-то рассказать, даже сложно найти песню которая смогла бы описать мои чувства. После нескольких лет разочарования и отчаянья, когда уже не представляешь что это такое влюбится, полюбить, почувствовать что-то теплое. После стольких лет, появляется он..

Конечно, сначала тебя совсем это не волнует, потому что ты забыла - как это и что это такое - испытывать чувства. Потом ты чувствуешь, что в тебе начинает гореть маленький огонек, ты усердно стараешься этого не признавать, стараешься потушить, уйти от этого, убежать. Но огонек разгорается с каждым днем все сильнее и сильнее, и ты уже не можешь сопротивляться этому. 

И тебе безумно страшно..

Tell me why do you love me..

Здесь не тесно. Здесь просто слишком много места. Великий простор. Перед тобой такой великий простор, а ты предпочитаешь забиться где-то в уголке, и чтобы никто не трогал. Просто не трогал. 

Можно, я здесь побуду немного одна? Можно, я здесь побуду самой собой, вот как есть. Без осуждений, без предрассудков и глупых правил. Без давно запылившегося "люблю", без сотни высказанных и невысказанных "скучаю". 

Кажется, будто жизнь набирает обороты только по центростремительному ускорению. Это так печально. Хочется уже двигаться куда-то, а получается, что каждый новый шаг непременно приближает тебя к точке начала отсчёта.

Но вот круг разорван. Всё стремительно летит вниз, к чертям, через нижние уровни ада, задерживаясь на каждом. И вот ты уже лежишь разорванной тряпочкой где-то на краю его жизни. 

Хотелось бы просто больше тепла. Чтобы кто-нибудь увидел. Чтобы кто-нибудь заметил. Как сознательно избегаю возращений домой на вечерней электричке и пропускаю последние пары. Как ёкает сердце, когда водитель маршрутного такси несётся по скользкой трассе. Как едешь в метро и думаешь, что те, кто погиб при терракте, точно так же ни о чём не подозревали, ехали куда-то, их кто-то ждал. И не дождался. 

Мои жизнь и эмоции по кругу разорвало равнодушие. И вернуло воспоминание и осознание своей собственной никчёмности. 

Когда холодные мерзкие руки сжимают горло, и чёртов кислород не хочет поступать в лёгкие, ты лежишь на кафельном полу и в голове только одно: "Всё не может так закончится, просто не может". И вот я здесь, живая, с подорванной нервной системой, о чём забыли спустя пару месяцев. Ничто не проходит бесследно. 

Ускорение уже перестаёт быть центростремительным и приобретает обратный ход. Чувства возвращаются куда-то года на два назад. Ты лежишь на полу в позе эмбриона и что-то ещё пытаешься прокричать охрипшим голосом. Хорошо, что никто не слышит. 

Хочется вырвать себе рёбра. 
Поэтому синяки на ногах и следы от ногтей не вызывают ни беспокойства, ни каких-то эмоций. Центростремительная жизнь устремилась в центр Земли. Потоп на корабле не прекращается вторые сутки, а трещины и пробоины на палубе и в днище придётся заделывать долгое время. Вселенная сужается до размера зрачков и гаснет где-то за сетчаткой. 

Пора достать запылившееся "люблю" и невысказанные "скучаю". Даже несколько дней без них правдивых кажутся вечностью, проведённой в пустоте. 

Можно, я не буду одна? Можно, ты будешь всегда рядом? И не будешь больше так делать, нет, нет, больше не должно быть равнодушия и откровенного наплевательского отношения. Мне нужны "Люблю" и "скучаю", только безо лжи. 

Время медленно утекает. И я центростремительно умираю внутри себя..

В запотевшем окне проносятся здания, но чаще деревья. Лица в отражении стекла остаются неподвижными, лишь иногда покачиваются по инерции в такт движению состава. Капли дождя барабанят по крышам проезжающих мимо машин. 

Это напоминает одиночество. 

Думаю, у него именно такой запах и цвет. Когда ищешь везде подвох, жизнь превращается в бомбу с часовым механизмом. Ты слышишь, как будильник тикает и отсчитывает секунды до взрыва, но не видишь, сколько ещё осталось. Медленный разрыв. Будто карябаешь себя изнутри. 

Вот здесь стоит остановиться и подумать. Что толкает нас к самому краю? Что заставляет нас самим подталкивать себя к этому краю? Склонность к саморазрушению прописана в БИОСе головного мозга и частенько даёт о себе знать. Ничто не поднимает настроение, ничто не успокаивает. И каждый вечер, возвращаясь домой, думаешь и боишься своих мыслей. Хочется, чтобы автомобиль вылетел на встречку. Чтобы проснуться в белой палате, залитой искусственным светом, и увидеть обеспокоенные лица. Чтобы понять, что одиночества не существует, пока есть кто-то, кто тебя любит. 

Кто-то, кто тебя любит. 

Слова всего лишь слова. Их так легко произносить, если они не наполнены ничем, кроме звуков. Всего тяжелее произносить действительно важные предложения. А когда слова расходятся с действиями, что тогда? Чему верить? Как к этому относиться? Кажется, что земля из-под ног уплывает, а ты лежишь, придавленная, разбитая, раскатанная по чертовски идеально ровной поверхности, и пошевелиться не можешь. И здесь следует говорить шёпотом, потому что любой звук доходит до Абсолюта. И даже если зажать уши руками, звук всё равно проникает в ушные раковины и давит на перепонки. И думаешь, что происходит, что вообще происходит?! 

Склонность к саморазрушению как маниакально-депрессивный психоз. 

Если любишь кого-то чересчур сильно, это тебя обязательно убьёт. Даже если он любит тебя в ответ. 

Давай проживём вместе ещё сотню прекрасных лет, но сначала убей меня, пока это не разорвало меня изнутри.

Shit happens.

Ты можешь придумать причину или даже пять, почему ты не хочешь жить. Но всё будет, как и впредь, тебе только мучиться и терпеть, а я буду украдкой смотреть, почему ты ещё жива. 

Это всё настолько пустое, что давит и тонет, и тащит тебя за собой. 

В эту бездну.

В этот холод.

В этот мрак. 

Кричать...

Instantly

"Уже не нужно..". 

И смотрит в пол. Так, в сторону, ни на чем не фокусируя взгляд. 

Он был хорошо одет сегодня. Черное пальто с поднятым воротником. И очки. С каких пор он носит очки на улице? 

Хочется много сказать. Столько раз в голове складывала, перекладывала тонны слов, точнее и резче фразы, чтобы как будто кто-то неожиданно из-за спины тяжело уронил руку на плечо. Но все сглатывается теперь, застревает в глотке. И даже попыток вытащить это всё - нет. Быть для него какой-то особенной немного дико. 

- Меня тянет к тебе, - он выпускает дым ртом, взгляд его делается томным, за очками почти не видно ядовитых глаз. Дым расходится медленно в городе, он добавляет порцию нового. Ну и кто кого куда тянет, скажи на милость. Она мнётся с ноги на ногу и жадно за ним наблюдает, пока тот что-то разглядывает вдали. И дело не в "если бы", а в том, что было в действительности и как это видела ты. 

- Не люблю пребывать в неведении. 

"Неужели ты меня замечаешь?" Из крошечного человечка вдруг стала большой и значимой. Женщиной. И оказалось - живешь неправильно. Все, что думала о себе, о людях вокруг - ложно. Реальность (её столько лет собирала под собой) рушится в один вечер. Банально, но верно. Стоит на маленьком островке, который становится все меньше. Пол вокруг по кусочку обваливается вниз. Под ней - неизвестная чернота. Зеркала, которые всегда искажали отражение, трескаются и обращаются в пыль. И вместе с этим что-то внутри ухает вниз. 

Слишком тяжело в себе это принять за раз. 

И такая злоба берет, что хочется схватить его за ворот пальто и трясти, трясти, трясти. Пока из него не вылетят эти пустые месяцы самообмана, эти слова, которые не были сказаны год назад. Степень безысходности, когда все уже (не)сделано, назад не вернешь. Да и надо ли? 

Нет, не надо. Что я здесь делаю? Принадлежу только себе. Новая реальность накрывает большой волной, и она молчит. Кажется, здесь холодно. Он не подойдёт, не согреет руки. Ему хочется, очень хочется.Это видно, и это грустно. 

Ей грустно. Четыре утра. Четыре утра, двенадцать месяцев, ей двадцать с небольшим лет. Даже не знает, что здесь делает, посреди улицы, в морозном воздухе. Всё пресытилось и достало. 

- Что ты здесь делаешь? 

Знакомые руки гладят голову, перебирают пышные волосы. С права налево, с права налево. Но Он уже давно не "тот самый единственный". Она впитывается в воздух и перестаёт существовать. Он громко дышит. Это не раздражает. Всё сказано, без главного, можно теперь помолчать. 

Она растворяется в его молчании, не чувствует удовлетворения. Пять утра. Ей всё ещё двадцать. Он обнимает, заметно нервничает, в руках напряжение. За ухо прядь, пар изо рта клубами. Свитер из-под пальто пахнет знакомо, запах укалывает больно куда-то в ребро. Надо выдохнуть его скорей, но он повсюду. Пора домой, но осталась бы. Останься, ещё немного. Она не останется. Шесть утра. Семь утра. Воздух такой морозный. Ей по-прежнему двадцать. 

- Я люблю тебя. 

Поздно. Уже не нужно.

There’s a fire starting in my heart

Посмотри, мир так красив, когда ты со мной.

Она выходила на улицу, и ей казалось, что живёт она последний день. И все эти дела, машины, проблемы, люди, мысли становились до невозможности глупыми и неважными. Облака обретали новый цвет, появлялись краски из психоделического спектра, вытесняя хромо. И где-то на ней, на коже, на поверхности глазных яблок вырастали цветы и понемногу кололи взгляд. И впивались внутрь, прорастали насквозь. Всю её пронимала дрожь, и съёживало нутро. Она просыпалась с утра и каждый раз удивлялась, что жива. Всё ещё жива. 

Ctr + Alt + Del

Хорошая мoя, ты спрашиваешь меня, когда я перестала верить?

Наверное, после 1001 попытки понять мужчин. Оправдать мужской мудизм занятостью, неудачными прошлыми отношениями. Тем, что он не хочет снова обжечься, или тем, что у него проблемы на работе. Но однажды на мою просьбу о помощи пылкий влюблённый ответил мне: "Я бы очень хотел тебе помочь, но...", и тут я пoняла, что мне надоело читать и слушать весь этот повторяющийся поток отмазок.

У меня все просто. Если ты не хирург, который в момент моего звонка делает oперацию на сердце, если ты не человек, охраняющий ядерную кнопку, если ты не авиадиспетчер, который помогает посадить самолёт в плохую погоду, то у тебя есть время ответить на мой звонок или сообщение, есть время мне помочь. Просто ты не хочешь этого делать. А все, что идёт после слова "но", уже не имеет значения, это лишь вопрос приоритетов.

Я не верю словам, смотрю тoлько на поступки, вернее на отсутствие таковых. Теперь я с улыбкой читаю сообщения из серии: "Скучаю, маленькая" , "Ты мое наваждение" , "Я люблю тебя даже на расстоянии, помню каждый твой жест".

В реальности все сообщения от таких влюблённых читать нужно так: "Я не поздравил тебя с днём рoждения, так как забыл, когда он у тебя", "Я забыл, что обещал тебе починить кран, поэтому сослался на севший телефон", "Я не знаю, какие твои любимые цветы, поэтому говорю, что достойных тебя цветов не было в магазине", "Я забыл о том, что ты не веришь словам, поэтому буду пытаться тебе врать до последнего", "Я твой любимый типаж мудака. Ты обижаешь меня тем, чтo больше не веришь".

Когда я перестала верить? Когда научилась спокойно жить, понимая, что выбирая ярких и весёлых мудаков, нам не стоит ждать от них поступков и поведения благородных принцев. Будет только мудизм и привычный нам хардкор.

А ты? Все ещё веришь?